Концепция выставочного пространства «Белый куб» стала нормой к тому времени, когда в 1980-х годах в Нью-Йорке открылись сотни галерей.
![Белый куб (англ. «White Cube») — выставочная концепция, согласно которой объекты искусства выставляются в белом пространстве. С 20-х годов XX века принято представлять предметы искусства, особенно современного, на белом фоне, для того чтобы архитектура выставки не заслоняла собой произведение искусства и чтобы избежать какого-либо взаимодействия между архитектурой и произведением искусства. В последние годы концепция, однако, подвергается критике, поскольку многие музейные и выставочные архитекторы считают, что искусство в белом пространстве без какой-либо обработки дает слишком мало возможностей для переживания.[1]](4b1cdd9343d1203494a5488bde74478f-0.jpg)
Концепция Белого куба означает, что объекты искусства выставляются в белом пространстве, на белом фоне во измежание взаимодействия между произведением искусства и архитектурой выставочного центра. Не все согласны с данной концепцией, высказываются мнения о том, что белое пространство дает слишком мало возможностей для переживания.
Изолировав произведение искусства на белой стене, директора галереи создали нечто вроде религии созерцания произведений современного искусства.
Художественный музей Уитни в Нью-Йорке
Исследование, проведенное сотрудниками куратора Хелены Рубенштейн в Художественном музее Уитни, было посвящено взаимосвязи между выставочным пространством и рынком искусства.
Сотрудники Рубенштейна обнаружили, что «товарная эстетика» является неотъемлемой частью производства и посредничества музейной структуры. Пространство для просмотра современного искусства проводит параллели с миролюбием посещения церкви, где произведение искусства наблюдается, отражается и восхваляется в пространстве («Коммерческое значение выставочного пространства»).
Мартин Браатен предполагает, что существует четкое сходство между способом отображения дорогих товаров и произведений искусства. Хотя само по себе это понятие неудивительно, поскольку и искусство, и роскошь имеют одинаковую клиентуру, признание этого явного совпадения торговли и современной эстетики затрагивает большую проблему того, приобрело ли искусство идентичность предмета роскоши.